ее кожа мягкая, почти бархатная, приятно пружинящая под шершавыми подушечками его пальцев; он медленно вырисовывает ими тонкие линии от ее острых скул по шее до аккуратно выпирающих ребер – она чистый холст, не запятнанный, хрупкий, тающий от жара его цепких рук. мурлычет что-то приятно на ухо, в полудреме еще утопая и едва приоткрыв глаза – марк лишь жадно хватает эти моменты своим острым взглядом, отчеканивая их в затуманенных лабиринтах трухлявой памяти; лишь бы не проебать. лишь бы все не забыть, когда оно вмиг исчезнет, растает, подобно вовсе_не_вечной мерзлоте.
это – его стимул.
это – его холодная муза.
это – пуля прямо в его висок.

она – эта хрупкая фея, порхающая сонно своими ресницами – билет в один лишь конец. мужчина не знал, кто она и кем вообще является, но он в подобном и не нуждался вовсе – все это происходило лишь на уровне голых инстинктов, колющих тревожностью ощущений; как только ее имя соскользнуло с ее шершавого языка, марк понял – он одною ногою в могиле. ее трупно-холодные руки держали крепко за шипастую цепь, хищно обернутую вокруг его шеи, и она все тянула, тянула, тянула, заразительно при этом смеясь – и он ей вторил, хрипло, устало, смотря на нее глазами влюбленного дурака.

однажды она уйдет – в мыслях проносится; но быть может это «однажды» не успеет никогда наступить, и он сдохнет с ее именем на устах. как псина побитая или, возможно, как вшивый герой.

это так безнадежно – правда ведь совершенно по-юношески глупо и безрассудно делать ставку на ту, которую знаешь лишь пару мгновений в масштабе вселенной. но ему казалось, словно эти условности утратили какое-либо значение, когда он обрел хоть какой-то смысл – дышать, двигаться, творить и разрушать.

марк смотрел, как алиса, спящая, тянется к теплу его тела, подобно маленькому котенку, ищущему свой тыл, и понимал, что пути назад и нет совершенно. с того самого момента, как она, слегка ссутулившись над тусклым светом своего телефона, прислонилась к мокрой стене, ожидая такси, и бросила на него свой острый, схожий ножевому порезу, взгляд. с того самого мгновения, когда в тени машины его губы коснулись ее сладко-пахнущей шеи, а рука девушки скользнула за ворот его штанов. это, наверное, по-животному дико, совершенно незначимо в глазах окружающих – пьяное знакомство и интрижка, заранее обреченная на забвение; но марк ощущал это абсолютно иначе. он почувствовал, что снова может дышать – и лишь одним с нею воздухом.

алиса смотрела на него по-волчьи, сверкая черными расширенными донельзя зрачками исподлобья, хищно цепляясь взглядом за каждый его сантиметр. изучала, прикусывая нижнюю губу и хищно поднимая уголки рта – каждое движение, словно навылет в грудь. говорила голосом хриплым совершенно постыдные вещи, разжигая внутри его надколотой черепушки бесовские танцы спутанных мыслей – он метался из угла в угол, не зная, что в ответ предпринять.
это была обычная игра на опережение.
дуэль, заранее проигранная героем сего романа.
уловка для самой глупой рыбы на свете.

иногда складывалось впечатление, словно ее режущие глаза черты лица становились мягче, когда ее накрывала уверенность, что ее никто совершенно не видит. когда маска, треснувшая напополам ровным сколом, падала об пол разбиваясь – и пред его взором оставалось ее лицо. чистое, но до одури почему-то уставшее.
говорят, что у каждого из нас внутри живут свои бесы.
так вот внутри ее подгнившей души разверзается целый ад.

//

открыв глаза на мгновение, она уткнула свой нос ему прямо в грудь; солнце уже жадно ощупывало своими лучами виднеющийся горизонт, зажигая его красным пламенем – утро понемногу врывалось в их комнату раздражающими трелями птиц. марк знал – сегодняшний день может стать его погребальным; он ощущал дыхание старухи костлявой за своею спиной и это почему-то не вселяло хоть грамма страха. потому что завтра наступит новый день. он полыхнет, развернётся пламенем новой эры, окропленною кровью тех, кто за нее свою жизнь сегодня отдаст – и он почему-то думал, что оно того стоит. любое новое поколение строится на костях предыдущего; любые перемены ведут за собой цепь смертей и утрат. 
кто, если же, блядь, не я.

возможно, кто-либо еще?
ответ отрицательный.

марк невольно себе усмехается – кто бы знал, что однажды ему вновь станет не поебать [кажется]. на всех мельтешащих людей вокруг, на этот проклятый город, в гнили увязший по самую шею, на тех, кто останется жить после его неизбежной гибели – на будущее, что раньше казалось не реальнее сюжетов его дерьмовых текстов. все переплетено – и клубок этот нужно намертво сжечь, ему говорят.

- алиса, - его голос отскакивает от тонких, будто картонных стен, - если бы я тебе предложил уехать прямо сейчас – ты согласилась бы?

он на нее больше не смотрит – сложно себе самому признавать, что огонь, между ними возникший, погаснет от первого же дождя; и тот грянет сегодня. она подарила ему жажду творить и сражаться; он дал взамен ей уют и покой. это так называемый симбиоз, заключенный без единого слова – и марк впервые не чувствовал себя паразитом, выживающим лишь благодаря пожиранию ресурсов кого-то другого. ему казалось, словно все это вполне себе здорово.
ему казалось – подчеркнуто жирной линией.

марк ловит себя на том, что он трус и лжец. что ищет лазейку, позволяющую не совершать те поступки, что обернутся собственной смертью, пусть и во имя изодранной в клочья любви – мужчина невольно морщится от выпаленного сознанием слова. любовь – это что-то светлое; чувства же к ней – пинок а самое жерло вулкана. по ощущениям – с того самого первого взгляда он начал танцевать на краю пропасти с завязанными глазами, не имея ни одной точки опоры. она показала ему стимул сражаться насмерть; она показала ему стимул сохранить себе жизнь – и то, что происходит внутри его воспаленного нескончаемыми скачками эмоций мозга заводит его поглубже в выстроенный сознанием лабиринт. в самом центре его ждет сражение с черным кентавром – последним выбором, что окрасит его жизнь иным цветом.
тот бой, из которого победителем вовсе не выйти.

задавая алисе этот вопрос, марк понимает, что при положительном ответе он станет тем, кого всю жизнь ненавидел – предателем. тем, кто бежит с тонущего корабля, не помогая при этом ни одному утопающему; как говорится – это ведь их же рук дело.
марк морщится, чувствуя себя мразью последней.
морщится, потому что все еще немного надеется на положительный ее ответ.

он гладит ее мягкие волосы своей властной рукой, понимая, что если она скажет да, то все его идеалы вмиг рухнут.

и марка от этого чертовски тошнит.
[nick]Mark[/nick][status]на небе дым, под ним бетон[/status][icon]http://funkyimg.com/i/2HGjK.png[/icon][lz]<div class="ls"><a href="ссылка на анкету">марк, 30;</a> я не был рожден для великих дел, какой из меня воин, блядь, лидер и диссидент? и как я очутился, сдуру, где вечный сюр, посередине жизни в сумеречном лесу? я несу и так едва крест, я тебе не иса, кого я и куда поведу? я потерян сам. </div> <div class="fandom">— gorgorod —</div>[/lz]